* * *

Не вспыхнувшее пламя

не полыхнет потом.

Что не было меж нами,

то поросло быльем.

От этой странной встречи

такая, право, грусть…

Как давит он на плечи,

наш невесомый груз.

Впав у судьбы в немилость,

судьбе не прекословь.

Не зря любовь сменилась

на новую любовь.

Так отчего мой голос

дрожит, когда я вру,

что все, что раскололось,

наверняка к добру?

1

* * *

Луч прошелся, как вязаньем,

за окном по тучам зимним.

Помолчим о несказанном

или о невыразимом.

Только скоро мы и сами

без подсказки примечаем:

что не выразить словами,

то не высказать молчаньем.

Потому-то нам и грустно,

что не снимут с нас проклятья

эти крепкие до хруста

безголосые объятья.

1

* * *

Обняв собою желоб,

над ставнями висит

прозрачный и тяжелый

январский сталактит.

Сосуд с ручьем негоже

сосулькой величать,

хотя на нем, похоже,

надежная печать.

В голубоватой вене

замерз лучистый сок.

Струящихся мгновений

остановился ток.

Остановилось время,

упершись в холода.

Его целует в темя

морозная звезда.

И в нем хвостом павлиньим

качается рассвет.

На этом клине клином

сошелся свет и цвет.

Изящное творенье,

магический кристалл!

Недаром наше зренье

к себе он приковал.

Так почему же таем

от счастья мы, когда

в нем оживет простая

живучая вода?

1

* * *

Перевести пичугу на стихи.

Перевести стихотворенье в чувство.

Да, перевод – высокое искусство,

где вздох – и тот – подкова для блохи.

Не только с языков на языки.

Чтоб мысль не стала родственницей дыма,

ее перевести необходимо

на внятный диалект литой строки.

Не точен ощущения подстрочник:

он искажает собственный источник.

О непереводимости скорбя,

хотим себе перевести себя,

хотим себя перевести для прочих…

Но кто из нас тогда не переводчик?

Прощенье

Чтобы не было

так тошно,

в самый раз бы злое слово,

но прости меня за то, что

я тебя прощаю снова.

Не сыщу в себе я

тщанья

на целебное отмщенье;

ты прости, что не прощанье

выбираю, а прощенье.

Ты прости, что злобе

дани

не плачу я, дорогая:

лишь одно мне оправданье –

все простила мне другая.

1

* * *

Как бухают капли!

Как будто мальки

играют в разбуженной луже.

Разбухла скворешня.

У вспухшей реки

растаяла память о стуже.

Водой изо всех

отворившихся пор

кропи веселее, кропило!

Но каждая капля –

как мягкий укор:

“Я верила”

“Я говорила!”

Входи же, капель,

озоруя, в азарт!

Быть может, и мы

в самом деле

научимся верить

в оттаявший март

во время крещенской

капели.

1

* * *

Обрыв над озером Абрау.

Слезится в берегах вода,

как будто вмерзшая в оправу

зеленоватая слюда.

То хлынет ветер, то стихает,

креня над озером крыло.

А ивы плачут и стекают

в зеленоватое стекло.

1

* * *

Не суди, судьба, так строго

за разлуку эту нас.

Все на свете – слишком много,

а совсем не в самый раз.

От всего на свете стали

мы трезвы, а не хмельны.

Кто сказал, что у медали

нет обратной стороны?

Все на свете мы хотели,

все на свете обрели.

Что за штиль несет на мели

наши чудо-корабли?

И какой развеял ветер

наше горе-торжество?

Неужели все на свете

все равно что ничего?

1

* * *

Преодолеть

судьбы круговорот,

где мучит повторенья

неминучесть,

и распрямить на повороте

участь,

как распрямляет петлю

самолет.

И понимать,

что это только случай

и что судьба

свое еще возьмет.

И понимать,

что случай

верно служит,

и потому –

преодолеть круговорот.

Несколько советов сыну

Если ходишь наудачу,

неудача – не просчет.

Просто в данном деле, значит,

вышел нечет, а не чет.

Если милая не любит,

ты здесь тоже ни при чем.

В ясной речке тайной глуби

не отыщешь нипочем.

Если комом от обиды

слезы душат, будто кость,

не считай, что карта бита:

пригодится в деле злость.

Но и взяв судьбу за глотку,

не прикидывай барыш,

ибо каждую находку

ты утратой возместишь.

Не считай, что в схватке правой

сходит с рук любой подвох:

и у правых нету права

бить неправого в подвздох.

Если даже спас кого-то,

будь не горд, а просто рад:

в этом мире все равно ты

перед кем-то виноват.

Не кичись, что сделал много,

дескать, больше не могу:

все равно ты, слава богу,

перед кем-нибудь в долгу.

Баллада о двух королях

Во время оно

жил король

донельзя деловой.

Важны, считал он,

суть и соль,

все прочее – долой!

Его сосед

был шалопай

и не учен ничуть.

Не слышал он

и невзначай,

что значит слово

“суть”.

Но вот увидели

они

во сне ворожею,

и та сказала:

“Искони

в неведомом краю,

куда живым

никто не смог

дойти –

не обессудь –

растет волшебный

корешок,

и в нем – вся соль

и суть!”

И взял обоих королей

неистовый задор.

Был скор на сборы

книгочей

и неуч тоже скор.

Вот деловой король

в броне

взобрался на коня

и затрусил на том

коне,

доспехами звеня.

А шалопай пошлепал

в путь,

вестимо, налегке:

“Уж как-нибудь

да енту суть

зажму я в кулаке!”

Шел дождь,

и деловой король

ругался, осердясь:

как тут увидишь

суть и соль,

когда – туман и грязь!

Была жара,

и, как огонь,

броня беднягу жгла,

но он

не отрывал ладонь

от потного чела.

Он вдаль глядел,

блюдя зарок,

и было невдомек

ему, что чудо-корешок

растет у самых

ног.

А шалопай,

глотая дождь

смеющейся губой,

был рад,

что пыль с его одеж

сойдет сама собой.

На солнцепеке шалопай

в песке картошку

пек

и хохотал:

“Вот это рай!” –

ложась нагим

в песок.

Его не злили

ни поход,

ни солнцепек,

ни тень:

ведь он забыл,

зачем идет,

на следующий день.

1

* * *

Прошло полжизни, и пора

продумать путь насквозь.

А так и кажется: вчера

все только началось.

А так и кажется: вчера

сказал: “…четыре, пять…

Пора, ребята. Со двора

я ухожу искать”.

И луч у тучи под крылом

то вспыхивал, то туск.

Хотя и труден был подъем,

трудней давался спуск.

Но никогда не прокляну

я и такие дни.

И разве спуск на глубину

Подъему не сродни?

Ну что ж, итоги подводя

и намечая цель,

не отречемся от дождя,

не отметем метель.

Не каждый полдень – хлебосол.

Но пусть достанет сил

считать не то, что приобрел,

а то, чем одарил.

Была б и впредь душа живой,

все остальное – дым.

Лишь то останется со мной,

что я отдам другим.

1

* * *

Вот так сбылось и это лето,

и быль дождями поросла.

Кольцом свернувшийся рефлектор

мурлычет сладко из угла.

Уже тропою потаенной

прошел по рощам рыжий лис.

На волоске в промокшем клене

зеленым сердцем бьется лист.

Уже канал дождем исколот,

и тяга к летнему теплу,

вчера толкавшая из комнат,

влечет к уютному углу.

Но и печаль благословенна,

и потому я не предам

сырого лиственного тлена,

пролога к будущим снегам.

И может, осень – лишь примета

тому, что где-то впереди

еще не сбывшееся лето

и не проросшие дожди.

1

* * *

Когда маячит первая строка,

когда зачатие стиха свершилось,

неотвратимо зрячая рука

нащупает незримую вершину.

Тогда и дрожь ночного мотылька,

и трубный рев шального паровоза

приобретут весомость парадокса

и приведут к стиху наверняка.

Суть – нараспах. Бери и постигай

ее до дна, пока она ничейна.

У мастера одно вероученье:

он верует в пришествие стиха.

1

* * *

Что-то нынче не спится.

Я к окну подойду,

где, как рыжие спицы,

фары кружат по льду.

Подышу на ночное

ледяное стекло.

Неужели со мною

это произошло?

Неужели на месте

не стоял белый свет?

Неужели мы вместе

столько, милая,

лет?

Может, не бесполезно

погадать наперед?

Что,

морозная бездна,

с нами произойдет?

…На обугленный прочерк

сыплет снегом извне,

и, свернувшись в клубочек,

ты вздыхаешь во сне.

1

* * *

Звездной пургой

залепило окно.

Поезд набрал

разбег.

Бутылка кефира.

Стакан вверх дном.

Луна

и лежалый снег.

Мелькнет

светящейся рыбой

хата

в сугробе сыром

по пояс.

И снова полночь

в четыре наката

всей тушей придавит

поезд.

Сюжет дороги

завязан туго,

а замысел ищет

формы.

Рифмует дактиль

колесных стуков

пригородные

платформы.

Мотив для песни,

пожалуй, найден,

а встрече все нет

мотива.

Но все сомненья

сметает натиск

и буря

локомотива.

Он вынут из времени

и пространства.

Он цепь разорвал

на звенья.

Просить прощенья

наверно, странно,

и странно ждать

извинений.

И мы ли с тобой

виноваты, слушай?

И кто из нас

виноватей?

Пускай черновик

перепишет случай,

талантливейший

писатель.

Бегите, волны

стальной излуки,

под ямбы колесной

речи

туда, где завтра

река разлуки

впадет в неизбежность

встречи.