© “ОБЩИНА”,   М. — 1993

ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

Меж двух стеклянных пузырей

струя песчаная сочится.

Ни медленнее, ни скорей

беде и счастью не случиться.

Перетекающий песок,

чья меряющая сыпучесть

не столько серебрит висок,

сколь причащает Бездне участь.

Что бездна? Синь и свет без дна.

Струится луч песка отвесно…

На небесах у нас одна

звезда… Но сколько прячет Бездна?

1

ЭСКОРИАЛ

Ах, сколько скорби ты, Эскориал,

в себя вобрал… но – королевской скорби.

Скупые слезы… Сколь себя ни горби,

ты все равно – король, а не коралл.

Смотрю сквозь монастырское окно

на купола и трепетные башни…

Твои каштаны выцвели давно,

но видят завтра, а не день вчерашний.

Скорее бы, скорей, Эскориал!

Не ты ли учишь скорби и терпенью?

Эскориал, я женщину узнал

такую, что я стал твоей ступенью…

2

КРИТИКА КРИТА

А ты опять во всем неповторима.

Твои зигзаги только оттенят

твою твердыню. Ты опять без грима

пасешь в очах зеленых чертенят.

Вновь перепутав гордость и гордыню,

в трех соснах снова трижды заплутав,

вульгарный гнев классической латынью

извергнет твой везувий… Минотавр

невольно содрогнется в лабиринте…

Но, впрочем, он уже давно привык

к нервическому трепетанью нити…

Он ждет Тесея, человекобык.

3

* * *

Белый снег здесь не совсем и белый,

а как будто пополам с травой.

Луг альпийский, что Господь ни делай,

все равно останется собой.

Снег идет. Еще не облетели

клены, а пороша – о стекло.

Боже мой, здесь даже от метели

не тревожно в сердце, а – светло.

4

РОЖДЕСТВЕНСКОЕ

Свет ли сыплет белой тенью

или падает листва?

Новый снег как наважденье

накануне рождества,

то есть в самый день рожденья

необъятного родства.

Заметаются зигзаги

просверлившей тьму стрелы.

Припадем и мы ко фляге

снежной браги белой мглы.

Не сыскать врага в овраге:

все вокруг белым белы.

Все размазаны по кругу,

по руладе соловья,

возвращающего вьюгу

прямо на круги своя.

Это ворог или морок,

заморочивший меня?

Это порох или ворох

сучьев посреди огня?

Белым пламенем метели

разгорается костер,

но на пламенной постели

красных искр никто не стер.

Лед не в лед. Но влет не бейте

сердце горе-кораблю.

Я поверю только флейте

то, как я тебя люблю.

5

* * *

Воздух вытеснила взвесь,

Ницше, в нашей нише.

Только я живу не здесь,

а немножко выше.

Черти тянутся ко мне

затоптать копытом.

Только я залег на дне,

разведенный с бытом.

Суета сует снует

снулою сардиной.

Только лед вас подведет

лопнувшею льдиной.

Пусть гляжу во все глаза,

никого не сглажу,

ибо рожь или лоза –

в них – ни ржи, ни ражу.